Сейчас, глядя на картридж с игрой "Черепашки-ниндзя 3" в своей коллекции, я улыбаюсь. Двадцать восемь лет? Нет, все тридцать. Целая эпоха. А тогда, в четырнадцать, мне и в голову не приходило что-то измерять и сравнивать. Это же были Черепашки-ниндзя! Сами по себе — уже синоним слова "шедевр".
Помню ли я первый раз, когда вставил картридж с этой игрой в приставку? Нет. Это стерлось. Осталось только ощущение — радостное предвкушение, что сейчас произойдет чудо. И оно происходило. Пиксельные, угловатые, но такие родные — Леонардо, Рафаэль, Донателло и Микеланджело. Они были на экране! И я управлял ими! Это был абсолютный восторг, не требующий никаких доказательств.
Ярче всего всплывают два момента, два островка того счастья.
Перемены между уроками
Мы с парой одноклассников, на длинной перемене вместо того, чтобы идти в столовую и обедать, неслись сломя голову к Максиму, который жил в паре минут от школы. Скидывали обувь в прихожей, запихивали куртки куда попало и к телевизору. Старому, чёрно-белому, с выпуклым экраном, но для нас это был портал в Нью-Йорк.
Играли по очереди, тот, чья черепашка погибала, передавал джойстик следующему. Мы не проходили уровни, мы их выгрызали. Мы кричали, подсказывали, спорили, и необходимость возвращаться на урок всегда заставал врасплох. Обратная дорога в школу была похожа на возвращение из кинотеатра — обсуждение тактики, восхищение крутостью черепах и сожаление о неудачных битвах с главарями.
Выходные
Я приходил в гости к младшему двоюродному брату Диме, с которым мы допоздна играли в Денди, а когда его родители ложились спать, мы притворялись что тоже спим, после чего, выждав некоторое время, потихоньку включали приставку и продолжали играть, убавляя громкость почти до нуля.
— Тише! — шипел я, когда брат слишком громко радовался победе над очередным главарём.
— Они же не услышат, — шепотом отвечал он, но оба мы замирали, прислушиваясь к тишине.
Сидя в пятне мерцающего света, мы покоряли этот невероятно сложный, казавшийся бесконечным, пиксельный мир. Это было наше тайное общество. Общество двух мальчишек, объединенных битвой со Злом и страхом быть пойманными. От этого игра казалась еще ценнее, еще эпичнее.
И она была чертовски сложной. Непробиваемые враги, ограниченное количество жизней. Мы думали — просто игра такая, "для настоящих мужчин". Мы не сдавались. Проходили по одному и тому же уровню десятки раз, радуясь малейшему прогрессу.
Правда открылась мне спустя десятилетия, уже в эпоху интернета. Я наткнулся на статью о пиратстве для Dendy. Оказалось, что всё это время мы играли на повышенной сложности. Врагам нужно было наносить больше урона, а Шреддер и вовсе был непроходимым. Вот так. Вся наша юношеская доблесть, все ночные бдения и попытки пройти эту игру — была борьбой не с кодом программистов, а с пиратской кривизной. Мы сражались с призраком, которого не видели.
Но знаете, от этой мысли мои воспоминания не стали горше. Наоборот. Мы были теми самыми настоящими ниндзя — упорными, не сдающимися и верящими в чудо. И сейчас, глядя на эти квадратные спрайты, я вижу не просто старую игру. Я вижу запах мокрых курток в прихожей друга, слышу наше с братом сдавленное хихиканье в ночной тишине и чувствую ту неподдельную, безоговорочную веру в то, что где-то там, в телевизоре, существует мир, полный приключений. И мы были его частью.
